Черные силы всего мира собрались вместе, чтоб Россию уничтожить
Беседа с монахиней Марфой в Сорочьем логу

Она из колхозниц. Ей 65 лет. Ходит она теперь с двумя палочками. Бывают ли монахи на пенсии?- думаешь глядя на нее. На пенсии у них начинается самая важная работа. Потому что времени мало, ведь монахи должны не только трудиться, но и молиться.

Тринадцатый год доходит, как я здесь. Сейчас у нас все необходимое есть. А сначала мы четыре старухи пять лет поднимали эту землю. Таких тружениц, таких искренних служениц Богу сейчас нет.
Здесь все в оврагах было. Мы всю траву собирали и в эти траншеи, до последней травинки, теперь нет траншей. Потом, через пять лет к нам народ пошел. Как увидели, что у нас тут цветы и картошка посажены, поехали люди, стали помогать нам.
В первую весну мы сад посадили. С матерью Лампочкой (Евлампией) двести саженцев посадили за пять часов. На следующий год у нас половина яблочек заплодоносили, такое чудо случилось.
Я говорю сестрам: Сейчас мы трудимся через немогу, а Господь посмотрит на наши труды, увидит что мы душу вкладываем и пошлет нам помощь, голодать мы не будем. Видите, сейчас у нас стол полный. А сестры не верили. Теперь у нас все есть необходимое.
Как в 20-х годах первые репрессии здесь произошли, забил целебный источник и пошли сюда люди, уже в 20-е годы сюда люди стали приезжать.
На иконной лавке висит доска, где перечислены все, кто здесь погиб, но это только жители Сорочьего лога, остальных, кто здесь погиб и сколько – данных нет. Сколько здесь людей уничтожено, никто не знает.
Цвет русского общества истребили, чтоб стереть русский народ.

Последняя инстанция
Едут к нам все кто хочет душу и тело исцелить. Сначала едут из-за тела, потом о душе вспоминают.
Господь никого не отталкивал, он всех призывал. Матушка Ксения Петербургская и Иоанн Кронштадский исцеляли всех и мусульманы к ним шли. И к нам тоже все едут. Если едет человек, значит нуждается в помощи.
Приходят люди, говорят: Вы последняя инстанция. Врачи отказали, по всем колдунам ходили, понасобирали уже и идут сюда. Начинают молиться и я надеюсь, что эти люди не откажутся от Бога. Вчера приехала женщина, у нее была онкология легких. С легких у нее все ушло теперь – исповедь, причастие, святая вода на источнике, прикладывать к больным местам, пить святую воду, читать Евангелие, Псалтирь и молиться, как можешь, как умеешь. Это главное лечение, которое мы здесь «прописываем».
Сегодня ко мне подбежал закоренелый наркоман. Его когда-то привозили два батюшки, окунули в источнике, потом он приезжал с женой, сейчас один приехал - веселенький, радостный. Да, говорит, меня еще ломает, но… Это выше всяких наград, когда человек понимает, что без Бога невозможно.
Сейчас черные силы всего мира собраны вместе, чтоб уничтожить наше православие, нашу Россию. Это было и раньше, и при Гитлере, и Наполеоне, и при татарах, но сейчас они в кулак собрались.
Люди едут и едут. Мы принимаем всех.
Едут наркоманы, алкоголики, сектанты. Кришна из Казани приезжала. Хотела нас в Кришну перевоспитать – правда я ее три дня только продержала. Дала ей лопату в руки и рядом с нею копаю. А она копнет и отдыхает, она никогда не работала. И только про Кришну талдычит. Я говорю: Так, если я еще услышу… Скажи, кто он такой, зачем он пришел к нам в Россию, что он создал, небо , землю, все видимое и невидимо?.. Что ему делать в России? На третий день сказала: чтоб духу твоего кришнинского здесь не было. Как быстро тебя приняла, так быстро и отправляю. Исправишься, приезжай.
Приезжают, ИНН тут доказывают. Я говорю: мы монахини, нас это не интересует, мы трудимся и молимся, труд и молитва – наше главное дело.
Первые годы я только что на коленочки перед людьми не становилась, просила, чтоб везли посадки, чтоб земля наша не ушла в овраги. Садили мы, садили деревья.
Сейчас у нас во всех канавах сады растут. Не все так просто. Чтоб кровь мучеников поминать, надо создать им условия, они же нас охраняют. Вы представьте себе, мы четыре старухи в этой степи выжили. Грабили нас местные, тащили все что могли, а мы выжили. Сейчас у нас все есть необходимое, сил только маловато, мы же старенькие.