Никогда раньше не писал некрологи, но если моя работа Слово, то кто это сделает кроме меня. Я должен отдать «долг» памяти этому доброму, спокойному, порядочному человеку.
Вчера моя мама вдруг решила позвонить давней подруге, с которой не виделась и не разговаривала уже много лет. Та сказала, исполнилось сорок дней, как умер ее муж, дядя Юра.
Для меня, для моего детства Шангины – это целая эпоха. 70-е-80-е годы, пора молодости наших родителей. Шангины – ближайшие друзья семьи нашей, все новогодние праздники и прочие советские праздники, все проводились вместе. Одним словом – встреча с ними это был всегда праздник (а то что отцы наши выпивали, так это горе было только для наших матерей). Не случайно, походы к Шангиным – одно из немногих воспоминаний городского прокопьевского детства.
На всю жизнь запомнил один из Новых годов – как провожали шангиных до дома, наши отцы в обнимку аля-улю, мы с Коськой мерим подряд все сугробы.
Маленькая квартирка советских инженеров. Все удивлялся, как можно было жить в этой хрущевочке полуторке. С возрастом пойму, что можно быть счастливым независимо от размеров жилья.
Обычная советская семья, жизнь от зарплаты до зарплаты. Главная их техника – велосипеды у всей семьи и мотоцикл Иж с люлькой зеленого цвета, который прослужил им всю жизнь.
Потом новая безбожная власть забрала копеечный гаражик, стоявший около их дома. Странно, почему безбожная советская власть его не замечала, а для новой они стали «уродовать лицо города».
Русский человек без земли, как известно, не может быть полноценным. Потому они всегда с работы бежали на свою землю – на мичуринские.
Мы русские, славяне, мы никогда не были кочевниками, мы всегда жили своей землей, потому это у нас еще осталось в подсознании, что земля это главное. Европейцы, например, тоже когда-то жили землей, но они эту память глубинную давно утеряли. Потому, даже вынужденно освоив эти безжизненные городские квартиры, наши родители все равно тянулись к своим мичуринским клочкам, подаренным государством. Всю жизнь, сколько помню, они с работы, с детьми на велосипед и на мичуринские.
Где дядя Юра возвел из подручного шлакобетона настоящий неприступный замок. Но город подступил и сюда, и эта земля понадобилась новой власти. Оказалось, что их народные домики тоже уродуют вид нового города. Отключили свет, воду, последних, кто не бросал свои дома, стали жечь нанятые властью бандиты (за одну ночь сгорело несколько десятков домов).
Вид пепелища своего дома – забрал несколько лет жизни дяди Юры. А сколько таких случаев мы все пережили за свою мирную русскую жизнь, когда мы живем в стране, на земле, которую мы еще должны делать нашей, собственно русской.
Так получилось, что у наших семей все случалось параллельно. Мамы дружили с детства, обе ссыльные украиночки, мужья более местные. Дети тоже появлялись «параллельно», почти одногодки. У них первая дочь, через семь лет сын, то же и у нас. Потому нам, детям было с кем всегда играть, когда мы встречались.
Дядя Юра Шангин, добрый и очень спокойный человек, веру однако не понимал и не принимал. А кто из той эпохи мог ее понять. Если они были сформированы в безбожном государстве – все их послевоенное детство, молодость и почти вся жизнь прошли в нем. Разве они могли прийти к Богу.
Чем полезно писать некрологи, пока пишешь, ты думаешь о человеке. А об умерших надо почаще думать. Некрологи они, вообще, созданы для памяти.
У дяди Юры была мечта, как у любого советского человека – путешествовать. Но он пошел в своих мечтах еще дальше, хотел написать книгу путешествий. Так получилось, что эту мечту за него осуществил я за полгода до его смерти. Хотел послать книжку в Новый год, узнать его критику, но не успел.
Им, нашим родителям, нужно было пережить эту страшную эпоху, и несмотря ни на что выжить. И вопреки всему оставить потомство после себя. Не 5-10 детей, как их родители, а хотя бы по два ребенка. Чтобы их дети-внуки смогли возродить Россию. Они, наши родители, свою задачу выполнили. А уйти своей смертью, прожить всю жизнь в таком страшном городе, дожить до восьмого десятка – это почти подвиг, с детьми, это двойной подвиг.