Смоляны, маленькое село, а сколько достопримечательностей – руины замка Белый коваль (первая половина 18 века). Развалины католического и православного храма…

Рассматриваю кирпич 18 века. Чем старше кирпичь, тем он тоньше – все мы куда-то спешим.. В Белоруси понимаешь, что спешить в этом мире некуда. Очень спокойная страна, умиротворение здесь на всем – в России такого покоя и близко нет. Вот в этом и есть наше главное разногласие.

Снимаю я этот фильм и для своей жены. Она прожила всю жизнь в Минске и, как любой нормальный человек, почти ничего не видела кроме него. Женщину должен возить по миру ее муж, я же пока начал с себя.

Висят огромные яблоки с кулак. Ну почему у нас их нет. В Сибири жить нельзя, там можно только мучиться. Мы там и сейчас не живем, мы защищаем свои рубежи. Покинем эту землю и пол России отойдет Китаю, Японии или еще кому-нибудь.

Местный житель сказал, что на выезде из этого села есть мемориал евреям , расстрелянным фашистами. Поехал искать. Нашел мемориал с надписью: «Здесь покоится прах более 600 мирных жителей деревни Смоляны, расстрелянных фашистами в 42 году». У нас в Томской области в застойные 70-е неожиданно обрушился берег реки и открылось захоронение конца 30-х годов, где лежали нескольких тысяч безвинно расстрелянных. И власть даже копеечного мемориала поставить не захотела, а уже в наше время поставили один крест. Молодцы белорусы, умеют чтить память предков.

Почему Гитлер так ненавидел евреев, эта мысль меня будет преследовать в Беларуси постоянно, мемориалы убиенным евреям я буду здесь встречать постоянно.

Даже мой дед был свидетелем расстрела евреев. Они тогда жили в западной Украине, которую потом Сталин отдаст Польше. Их, мирных жителей, поймали на рынке и заставили быть свидетелями расстрела. Они выстроили евреев у выкопанной ямы, дали по ним очередь, те попадали, кто-то был убит, кто-то ранен и забросали землей. Потом несколько дней земля ходила над ними. Раскапывать было нельзя, кто поможет еврею, расстреляют всю семью. Рассказывали, домой дед пришел весь черный.
У кого я в Беларуси не спрашивал об этом, ни кто не дал толкового ответа – его просто нет – похоже Гитлер ответ на этот вопрос унес с собой в могилу.