Церковь Воскресения Христова, село Нероново

Не действует.

Кирпичная пятиглавая церковь с трапезной и высокой колокольней со шпилем, с классицистическим декором. Построена в 1790 (по другим сведениям в 1793) усердием П. И. Черевина. Имела приделы Благовещения Богородицы и Димитрия Ростовского.

Кладбище в полуверсте от церкви, вне селения, огорожено и окопано рвом. При кладбище особая церковь, деревянная на кам. фундаменте, без колокольни, построенная на средства генер. Петра Александровича Черевина и прихожан, старанием священника Иоанна Кандорского, 18 августа 1891 г., с местным причтом. Престолов в каменной церкви 3: а) главный в ч. Воскресения Христова, придельные - б) в ч. Благовещения Божией Матери, в) во имя святит. Димитрия Ростовского; в кладбищенской церкви один - во имя св. блгв. кн. Александра Невского.

Усадьба Нероново известна с 17 в., род Черевиных владел ею вплоть до национализации в 1918 г. Связана с именами декабриста П.Д. Черевина, начальника личной охраны и друга императора Александра III П.А. Черевина. В усадьбе хранилась уникальная портретная галерея Черевиных и их родственников, созданная живописцем Г. Островским. Архитектурный комплекс усадебных построек в стиле барокко и классицизма является одним из крупнейших и лучших в Костромской области, большой интерес представляет усадебный парк с оригинальной планировкой.

Не действует

Из очерка Андрея Сотникова "Из Москвы в Карелию и обратно, или Ответ на извечный вопрос «Кому на Руси жить хорошо?»:

...Следующий пункт моего назначения — старинная барская усадьба в селе Нероново, что под Солигаличем, где еще одним бывшим москвичом, основана староверо-языческая община «Светояр». Но до них еще нужно доехать, ибо находятся они в кромешной глуши вдали от больших дорог.

Когда асфальт закончился, я позвонил в Нероново — сотовая связь у них ловит — попросил, чтоб встречали. Последние 15 километров до усадьбы нужно ехать по лесным, практически непроходимым дорогам. В последней деревне расспросил мужичка о дороге на Нероново. Говорит, дорога простая: нужно ехать все время прямо и никуда не сворачивать. Думаю, ну значит, не заблужусь, а 15 километров я всяко за пару часов одолею, как раз успею до заката.

Вероятно, тот мужичок пошутил, потому что никакой прямой дороги здесь отродясь не было, одни развилки и изгибы. А какая это была дорога!!! Уверен, что второй такой мой скутер за всю свою продолжительную скутерную жизнь еще не видел, и надеюсь, больше не увидит. Но самое страшное было здесь не дорога, которой называлась раздолбанная тракторами колея, а ручьи, которые приходилось постоянно пересекать. А скутер — это не вездеход, он для этого совсем не предназначен.

Когда, после двухчасового катания по костромским сумеркам, упав раза три, я, наконец, понял, что окончательно заблудился, то неожиданное тарахтение гусеничного трактора было мной воспринято, как райская музыка. Тракторист, немного ошалев от моего появления здесь и в такой час, указал, в какой стороне находится Нероново. Поблудив еще полчаса, уже в кромешной тьме встретил паренька на коне, высланного мне навстречу из Нероново. Какая это была неописуемая радость! Я готов был его расцеловать вместе с конем, хоть и видел их первый раз в жизни, точнее даже не видел, а только слышал.

Но вскоре выяснилось, что моя радость преждевременна: теперь я был уверен, что не заблужусь, но по-прежнему не было полной уверенности, что доеду. Чем дальше ехали, тем хуже становилась тропа. Так мы и ехали, всадник впереди, указывал дорогу, мы со скутером позади — освещаем нам дорогу. И хотя подо мной, согласно паспорту, было три с половиной лошадиных силы, в условиях российского бездорожья мой спутник и на одной чувствовал себя значительно лучше. Наконец к часу ночи, затолкав скутер в какую-то безумную горку, мы въехали в Нероново. (Потом мне скажут, что я блудил по легендарным местам, некогда здесь находилось родовое поместье семьи Лермонтовых, где родился гений русской литературы; сейчас там остался только остов барского дома — и действительно, я задним числом вспомню, что проезжал его).

Теперь я точно знаю, что никакие труды не остаются без награды. И чем ты больше сил затратил на достижение своей цели, тем большим будет последующее вознаграждение (поэтому раньше по святым местам, от монастыря к монастырю ходили только пешком, в лаптях да с котомкой). На следующее утро я понял, в какую благодать попал. Можно ли было ожидать, что в глуши, в тридесятом царстве, вдали от людей, дорог и всех цивилизаций мира я увижу этакое: каменную церковь XVII века прекрасной сохранности, огромный барский дом с колоннами тех же времен, рядом с ним поменьше — дом управляющего, и еще меньше — дом заместителя управляющего. Все в запустении, но, благодаря отсутствию людей, дорог и всех цивилизаций, в прекрасной сохранности. А когда ты попадаешь в место, где за последние несколько веков мало что изменилось, тебя посещает необычный покой.

История здешней общины такова. Пять лет назад москвич Виктор, выйдя на пенсию, понял, что жить так больше нельзя. Он пришел в церковь, спросил, чем он может им помочь? В церкви познакомился с батюшкой, таким же авантюристом как он, батюшка предложил поехать вместе в костромскую глушь, восстанавливать старинную церковь на месте бывшей дворянской усадьбы. Для моего знакомого это предложение было спасением. Стукнули по рукам, собрались, поехали.

Батюшка такую жизнь долго не выдержал, сбежал, а Виктору она очень даже понравилась, он здесь обрел свое истинное предназначение. Но так как жить одному в такой ляпоте было не по-христански, да и скучно, он решил создать общину. А кто поедет в такую глушь, где из всех благ цивилизаций только электричество? И он нашел единственно верный путь, стал искать среди отверженных обществом. Поначалу ходил по вокзалам, притонам, приглашал бомжей, но все это не приносило результатов. Приехав сюда, все они потом возвращались, не желая трудиться.

Потом он обратил взор на специнтернаты, выпускники которых, покинув его стены, очень скоро гибли или опускались на самое дно — нужно было их срочно кому-то спасать. А если не он, то кто же?! И он стал обивать пороги ближайшего специнтерната, и люди поехали. А так как просто жить и трудиться в таком благодатном месте бессмысленно, он основал языческо-староверческую общину. Теперь тут постоянно живет 10 человек. Они окрепли, завели коров, коней, собственную пасеку, а раньше случалось, что и голодать приходилось. Сейчас в общине ожидалась первая свадьба, на которую возлагались большие надежды.

Места здесь действительно благодатные. Не случайно именно здесь и нигде более явился свету гений русской литературы. В двухстах метрах от общинного дома стоял домик, где копошились какие-то люди. Я поинтересовался, откуда они. Оказывается, уже много лет каждое лето сюда приезжает семья из Питера. В начале лета их забрасывают на «Камазе» с вещами и продуктами, а по осени забирают. Какая-то необъяснимая сила заставляет этих людей ежегодно сниматься с насиженного места и ехать на все лето в глушь, где ничего, кроме благодати, нет.

При здешнем храме сохранилось старинное кладбище. Расхаживая по нему и очищая от мха могильные плиты, на одной из них я разобрал надпись: «Под сим камнем погребено тело полковника командора и кавалера Димитрия Петровича Черевина скончавшегося 12.01.1818 жизни его было 50 лет». Вот это да! Почти двести лет пролежала эта плита, и не разбили ее в годы смут и безверия, не использовали под фундамент или на какие другие неотложные нужды. Редкое долготерпение для Руси. На другой стороне плиты была высечена другая надпись, которая сообщала, что жена полковника, Варвара Ивановна, скончалась через три месяца после мужа. И далее: «Сей памятник любви признательности слезной воздвигли сироты отцу нежнейшему и матери любезной, пускаясь без вождя в путь бед и суеты, они склоняются к гробнице сей сердцами молят вышнего: Ты отнял все у нас: Мир, благо, радости прошли в единый час, но мы не сироты, коль Ты пребудешь с нами». Так вот что за сила хранила сей камень столько лет — любовь детей. А я, наивный, думал что в том «виновна» здешняя глушь...

Фотографии: 
Расположение: 

Комментарии

Добавить комментарий